Saturday, September 17, 2016

Московският Държавен академичен театър „Моссовет” у нас


Историята е дълга, така че да видим от къде да започна...
Преди няколко месеца, след като изгледах мини-сериала „Война и Мир” на ББС, се вдъхнових да чета романа на Л. Н. Толстой в оригинал. Осмелих се, защото вече имах отработена стратегия. И тук трябва да се върна малко назад...
През май отидох на операта „Евгени Онегин”, поставена с все млади и талантливи певци. Беше една приказна вечер, може би най-романтичната в живота ми. След представлението, бях решена да прочета едноименния роман в стихове на А. С. Пушкин в оригинал. Тъй като не знам руски говоримо, когато просто четях, езикът не ми „звучеше” в главата, така да се каже, и четенето изобщо не вървеше. За това, освен книгата на хартия, си намерих и аудио запис, който да слушам докато следя текста. Беше прекрасно!
Та така, вече знаех как да подходя и към „Война и Мир”. Аудио-записите – 6, всеки от по 10 часа и повече, са върховни. Чете само един човек, но пресъздава всеки един от многобройните герои по невероятен начин. Трябваше ми обаче и романа на руски и разбира се, на хартия. Намерих го на книжния пазар на пл. Славейков за съвсем символична сума.
Вкъщи открих изненада под предната му корица. На първата страница на първата книга (с томове I и II) имаше красиво ръкописно посвещение. В превод то гласи:
«На милата другарка Жечка Генчева, за спомен от незабравимите дни, които Театър „Моссовет” прекара в България.
С благодарност:
(Подписват:)
Директор на Трудовото Червено Знаме при Театър „Моссовет”
Главен режисьор
Секретар на Партийната Организация»
Стана ми изключително интересно кой е този театър и кога е бил на гастрол у нас. Днес се захванах със сериозно разследване и то се увенча с успех. Оказа се, че това е един от най-старите и големи руски театри, който в момента е в 94-тия си сезон и утре поставя „Вишнева градина”.
Да разбера коя година е бил у нас беше малко по-трудно. След упорито търсене из всезнаещото джудже Гугълчо, както казваше на лекции Румен Стоянов, открих и това. След като прерових няколко държавни архива за култура, накрая попаднах на електронното издание на архивен брой на вестник „100 вести в 7 дни” (вестник за общините Габрово, Севлиево, Дряново и Трявна). Там има новина за издаването на книга за историята на Габрово - “Имало едно време в Габрово” (София, Фондация за българска литература, 2008). Статията е съставена с извадки - анонси от стари вестници - от книгата. Едната от тях гласи: 
«Театър "Моссовет" - наш гост. На 17 т. м. (17 октомври 1953 г.) хиляди празнично облечени граждани се отправиха към гарата. В този хубав есенен ден трудещите се от Габрово посрещнаха като най-скъп гост Московския държавен театър "Моссовет"...» 
От същата година е и самото издание на романа.
Сега вече спокойно мога да се върна към овдовелия, но сдобил се със син, княз Андрей Болконский.
©2016, Христиана Бобева






"На Праценской горе..."



На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять почувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что-то боли в голове.
[…]
— Voilà une belle mort 4, — сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire5 того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон — его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно все равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил о нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой-нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
— А! он жив, — сказал Наполеон. — Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и снести на перевязочный пункт!
[…]



4  Вот прекрасная смерть.
5 Ваше величество.

(Том I, Часть третья, Глава XIX)


 Л. Н. Толстой, ВОЙНА И МИР



Sunday, September 11, 2016

Найти мир на войне...

[...] Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба, — высокого неба, не ясного, но все-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, — подумал князь Андрей, — не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, — совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, что узнал его наконец. Да! все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!..»   

(Том I, Часть третья, Глава XVI)


 Л. Н. Толстой, ВОЙНА И МИР


Wednesday, September 07, 2016

"Herbarios"

Gracias a una de mis más queridas amigas, que me coloró el dibujo de flores de la foto, poniéndome una dedicatoria del poema que les dejo a continuación, descubrí un nuevo universo de García Lorca, inmenso y hermoso hasta la infinidad... En cursiva viene la parte que más me estremeció. ¡Disfruten la lectura!

A Lily.

Libro

I

El viajante de los jardines
lleva un herbario.
Con su tomo de olor, gira.

Por las noches vienen a sus ramas
las almas de los viejos pájaros.

Cantan en ese bosque comprimido
que requiere las fuentes del llanto.

Como las naricillas de los niños
aplastadas en el cristal opaco,
así las flores de este libro
sobre el cristal invisible de los años.

El viajante de jardines
abre el libro llorando
y los colores errabundos
se desmayan sobre el herbario.

II

El viajante del tiempo
trae el herbario de los sueños.

Yo.¿Dónde está el herbario?

El viajante.Lo tienes en tus manos.

Yo.Tengo libres los diez dedos.

El viajante.Los sueños bailan en tus cabellos.

Yo.¿Y cuántos siglos han pasado?

El viajante.Una sola hora tiene mi herbario.

Yo.¿Voy al alba o a la tarde?

El viajante.El pasado está inhabitable.

Yo.¡Oh jardín de la amarga fruta!

El viajante.Peor es el herbario de la luna.

III

En mucho secreto, un amigo
me enseña el herbario de los ruidos.

(¡Chist... silencio!
¡La noche cuelga del cielo!)

A la luz de un puerto perdido
vienen los ecos de todos los siglos.

(¡Chist... silencio!
¡La noche oscila en el viento!)

¡Chist... silencio!
Viejas iras se enroscan en mis dedos.

Archivo personal.